Неточные совпадения
По окончании всех приготовлений адмирал, в конце ноября, вдруг решился на отважный шаг: идти в центр Японии, коснуться самого чувствительного ее нерва, именно в город Оосаки, близ Миако, где жил микадо, глава всей Японии, сын
неба, или, как неправильно прежде называли его в Европе, «
духовный император». Там, думал не без основания адмирал, японцы струсят неожиданного появления иноземцев в этом закрытом и священном месте и скорее согласятся на предложенные им условия.
Русская мистика, русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее
духовным голодом и жаждой божественной правды на земле, как и на
небе.
Эта народная молитва под открытым
небом являлась своего рода торжеством света, правды и
духовной радости.
— Конечно, через него!.. А то через кого же? — воскликнул Аггей Никитич. — Словом-с, он мой
духовный и вещественный благодетель. Я даже не сумею вам передать, что со мной произошло перед знакомством моим с Егором Егорычем… Я еще прежде того имел счастье встретить семейство Сусанны Николаевны, а потом уж увидел у них Егора Егорыча, и мне показалось, что я прежде ходил и влачился по земле между людьми обыкновенными, но тут вдруг очутился на
небе между святыми.
Захария с улыбкой
духовного блаженства взглянул на
небо и осенил лицо Савелия крестом.
Мне очень хотелось спросить, где Молли и давно ли Дюрок вернулся, так как хотя из этого ничего не вытекало, но я от природы любопытен во всем. Однако на что я решился бы под открытым
небом, на то не решался здесь, по стеснительному чувству чужого среди высоких потолков и прекрасных вещей, имеющих свойство оттеснять непривычного в его
духовную раковину. Все же я надеялся много узнать от Попа.
Благодарю, прекрасная Мария!
Земная пища часто не должна
Ласкать того, кто пищею
духовнойВладеет. — До свиданья! Донна, до свиданья!
И вы, почтенный друг мой, Алварец!
Желаю, чтоб
небес благословенье
Сошло на дом ваш… и… чтоб ваша дочь
Утешилась скорей; я думаю,
Она и не замедлит. Ха! ха! ха! прощайте!
Бледные девы Севера не поверят этому; они не знают этого ада страстей, привыкнувшие к своим мечтам о
духовном, о
небе, то есть не о настоящем
небе, а о том, которое они создали себе для бегства от скупой и туманной природы.
Дверь
неба открыта для тебя ровно настолько, насколько тебе нужно. Освободись от забот и тревог и направь свою душу на
духовное. Пусть твои поступки будут руководимы тобою, а не событиями. Не будь из тех, цель поступков которых — награда. Будь внимателен, совершай свой долг, оставь мысль о последствиях, так чтобы тебе было всё равно, кончится ли дело приятно или неприятно для тебя.
И то, что мы в мире дальнем познаем как стремление каждого земного существа к своей идее, как эрос творчества, муку и тревогу всей жизни, то в мире умопостигаемом, «в
небе», есть предвечно завершенный блаженный акт, эротическое взаимопроникновение формы и материи, идеи и тела,
духовная, святая телесность.
Не по внешним знамениям, но по звездам, восходящим на
небе духовном, внутренним зрением нужно ориентироваться в этой сгущающейся тьме, прорезаемой зловещими молниями.
«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким
духовным благословением в
небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем, во устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом.
Земля, как противоположность
небу, есть лишь потенциальность
духовной телесности, сплав ее с ничто, некое первичное смешение (о котором говорит Платон в «Тимее»).
Духовное твое рождение совершилось в день празднования собора Крестителя, «величайшего между рожденными женою», Господня Предтечи, к его лику принадлежишь ты, вестник
небес.
И сколько
духовного наслаждения вы получите, если будете смотреть на мир божий, на вечно окружающую нас природу — и на море, и на
небо — так сказать, вооруженным глазом, понимающим ее явления, и воспринимать впечатления новых стран, совсем иных культур и народов, приготовленные предварительным знакомством с историей, с бытом ее обитателей, с ее памятниками…
Кто Бога возлюбит, его не забудет,
Часто вспоминает, тяжело вздыхает:
«Бог ты, наш создатель, всяких благ податель,
Дай нам ризы беды и помыслы целы,
Ангельского хлеба со седьмого
неба,
Сошли к нам, создатель, не умори гладом,
Избави от глада, избави от ада,
Не лиши
духовного своего царства...
Но, с другой стороны, христианство необычайно возвышает человека, признает его образом и подобием Божиим, признает в нем
духовное начало, возвышающее его над природным и социальным миром, признает в нем
духовную свободу, независимо от царства кесаря, верит, что сам Бог стал человеком и этим возвысил человека до
небес.
Неверность же идеалистического учения о бессмертии в том, что это
духовное, идеальное, ценностное начало не образует личности на вечность, не преображает всех сил человека для вечности, а отделяется от человека, отвлекается в идеальное
небо, образует безличный и бесчеловечный дух и предает человека, человеческую личность тлению и смерти.
Этим возгласом души старой монахини, на мгновенье допустившей себя до мысли с земным оттенком, всецело объяснялось невнимание к лежавшей у ее ног бесчувственной жертве людской злобы. Мать Досифея умолкла, но, видимо, мысленно продолжала свою молитву. Глаза ее были устремлены на Божественного Страдальца, и это лицезрение, конечно, еще более укрепляло в сердце суровой монахини идею
духовного наслаждения человека при посылаемых ему
небом земных страданиях.
Сломив опор
духовной власти,
И твердой мщения рукой
Владычество расторг на части,
Что лжей воздвигнуто святой;
Венец трезубый затмевая
И жезл священства преломляя,
Проклятий молньи утушил;
Смеяся мнимого прещенья,
Подъял луч Лютер просвещенья,
С землею
небо помирил.
Бог и дьявол,
небо и ад раскрываются не в глубинах человеческого духа, не в бездонности
духовного опыта, а даны человеку, обладают реальностью, подобной реальностям предметного материального мира.
Скромная речка, будто не смеющая разыграться, смиренный лепет вод ее, мельница, тихо говорящая, берега, которые возвращаются к дороге, лишь только, забывшись немного, убежали от нее, лужок, притаившийся в кустах, темный бор, который то вздыхает, как отшельник по
небе, то шепчет словно молитву про себя, то затянет томный, сладкозвучный мотив, будто псалмопевец в божественной думе, перебирающий золотыми струнами своих гуслей; в виду два монастыря, жилище архипастыря, кругом глубокое уединение: все напоминает вам по вашему пути, что вы идете в
духовную обитель.
Такой высокий
духовный запрос тотчас же вызвал и соответственное предложение: являлись ловкие люди, которые, не моргая глазами, сказывали, что они уже прошли несколько
небес и успели получить непосредственные откровения, но только до времени остались на земле, дабы ознакомить других с блаженством непосредственного собеседования с богом.